НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ МЕДИЦИНСКИХ ОСМОТРОВ ОФИСНЫХ РАБОТНИКОВ
Есть такая концепция — «Охрана здоровья работающих», которую никак не примут (и, видимо, никогда не примут). Мне всегда было интересно — какие ассоциативные зрительные образы возникают у ее авторов при упоминании этой фразы? Уверен, что образы металлургов, шахтеров, нефтяников на буровых, в крайнем случае — женщин в оранжевых фуфайках, бредущих с кувалдами куда-то вдоль ж/д пути. Между тем, Россия — страна постиндустриальная, количество упомянутых лиц ежегодно уменьшается и будет неуклонно уменьшаться впредь. Уже сейчас в крупных городах подавляющее большинство «работающих» — так называемые офисные работники. О них и пойдет речь в нижеследующей заметке.
Согласно сложившейся практике, основным «вредным фактором» для таковых являются «работы с ПЭВМ лиц, профессионально связанных с эксплуатацией ПЭВМ» (п.4.2.3 Приложения 1 к Приказу 83). Вопрос: «лицо, профессионально связанное с эксплуатацией ПЭВМ» — это кто? Законодательство не дает ответа на этот вопрос (включая и СанПиН 2.2.2/2.4.1340-03 «Гигиенические требования к персональным электронно-вычислительным машинам и организации работы»).
Логично было бы предположить, что это — любой человек, которому работодатель выдал персональный компьютер (далее — ПК), и именно в таком ключе воспринимают зконодательство контролирующие органы. Однако, обратите внимание на слово «профессионально». Обратили? А теперь попробуйте убедить юриста, который не хочет проходить осмотр, что он «профессионально связан с эксплуатацией ПЭВМ». Готов спорить на что угодно, что в пределах законодательного поля вам этого не удастся, так как по профессии он — юрист, а чтобы быть юристом, использовать ПК не обязательно (так же как профессия бухгалтера — бухгалтер, инженера — инженер, и т.п.).
Едем дальше. Пункт 13.1 вышеупомянутых СанПиН гласит, что «Лица, работающие с ПЭВМ более 50% рабочего времени (профессионально связанные с эксплуатацией ПЭВМ), должны проходить обязательные предварительные при поступлении на работу и периодические медицинские осмотры в установленном порядке». Не совсем, правда, понятно, какой пункт следует выбрать в Приказе 90 для определения объема осмотра (6.2.2 или 6.2.3), но это цветочки. Ягодки заключаются в вопросе — а как, собственно, вы собираетесь определить, какой процент рабочего времени человек работает с ПК? Процедура проведения аттестации рабочих мест предполагает хронометраж. Но в течение какого времени его проводить — часа, дня, недели? Законодательство четкого ответа опять не дает (если не считать туманных фраз в Руководстве Р 2.2.2006-05, что в течение не менее одной недели следует наблюдать за сотрудником), но сильно похоже, что правильного ответа и не существует в природе.
Дело в том, что подавляющее большинство граждан, которым работодатель выдал ПК, находятся с этим ПК в режиме так называемого «творческого диалога», и один рабочий день от другого может отличаться в плане использования ПК как угодно. Например, я могу работать за ПК с утра до ночи, а если у меня 2 встречи плюс совещание, то контакт с ПК может ограничиться одним часом. У меня, как и у любого среднестатистического белого воротничка, нет задачи сидеть и смотреть в экран, или заниматься 8 часов в день «вводом-выводом». А если я знаю, зачем вы проводите хронометраж, и не хочу проходить осмотр — как вы думаете, каким образом я выстрою свой рабочий день?
Ситуация осложняется тем, что многие вопросы, для решения которых используется (точнее, привлекается) ресурс ПК, могут быть решены и без привлечения такого ресурса. Например, мне нужно обсудить с коллегой некую производственную тему. Вариантов у меня как минимум три: 1) договориться о встрече; 2) переговорить по телефону; 3) вступить в переписку по электронной почте. Или же необходимо изучить документ на многих десятках страниц — можно делать это в электронном виде, а можно кинуть на печать, и т.п. При этом, заметьте, по закону рабочее место аттестуется раз в 5 лет. Ушел Иванов, который работал за ПК 70%, так как предпочитал сидеть за компом, пришел Петров, который все документы печатает и бегает по встречам и в результате работает с ПК не более 20% — но как вы об этом узнаете, ведь аттестация «привязана» к месту, а не к конкретному сотруднику? И что отвечать Петрову на его абсолютно справедливую реплику, что он не работает с ПК более 50% рабочего времени? А причин проводить повторную аттестацию раньше положенного срока нет, так как средства производства и технологический процесс не изменились.
Таким образом, ситуация складывается следующая: решение о необходимости пройти осмотр принимается на основании времени контакта сотрудника с ПК, но быть уверенным в том, что реальное время контакта сотрудника с ПК вам известно, невозможно. В результате работодатель оказывается между Сциллой и Харибдой: либо он вынужден принуждать пройти осмотр сотрудника, рискуя нарваться на трудовой спор, либо он рискует нарваться на санкции со стороны контролирующих органов.
Как же может быть разрешена эта ситуация? Подозреваю, что только жестко-категорично — либо все, на чьем рабочем столе установлен ПК, подпадают под «вредный фактор» «зрительно напряженные работы пользователей ПЭВМ» независимо от времени работы с ПК, либо, что более правильно, критерий «зрительно напряженные работы пользователей ПЭВМ» вообще исключается из перечня вредных факторов соответствующих нормативных актов.
Применим он может быть только к тем, для кого ПК является аналогом станка на заводе (например, операторы баз данных и прочие подобные виды деятельности) — рабочий день таких работников состоит из выполнения типовых операций, которые, соответственно, могут быть хронометрированы. Но и в этом случае предварительно неплохо было бы обосновать правомерность отнесения «зрительно напряженных работ» к вредным факторам вообще.
Кстати, а как с этим в мировой практике? А в целом вот так: есть Директива ЕС 90/270/EEC, которая в своей статье 9 гласит, что работник должен иметь право на проверку зрения до начала выполнения работы с ПК и в ее ходе, и если такая проверка зафиксирует нарушения зрения — то и на офтальмологическое обследование. Т.е. — это принципиально важный момент! — работодатель должен не «направить на осмотр», а «предоставить возможность пройти осмотр». Другими словами, решение отдается на откуп работнику. Из чего следует очевидный вывод: европейская медицинская наука не считает возможным рассматривать работу с ПК в качестве «вредного фактора» и выставлять к ней противопоказания (хотя признает, что работа с ПК может быть причиной дискомфорта и даже нарушений зрительной функции. Ну так здоровье такая штука, на которое повлиять может все что угодно — что ж теперь, проводить поголовный скрининг всех на все подряд? Мы такие богатые или такие заботливые, или и то и другое?). И важное дополнение содержит указанная статья 9 — меры по защите зрения могут предоставляться в рамках национальной системы здравоохранения.
В России они предоставляются — прием офтальмолога с выполнением рутинных диагностических манипуляций в системе ОМС вполне доступен. Что до США, то американские регулятивные документы в данной сфере (стандарты OSHA) вообще не упоминают «зрительно напряженные работы» в качестве возможного повода для каких-либо осмотров. Т.е. мы можем констатировать, что международная практика в данной области выглядит вполне разумной — в отличие от российской.
Второй «вредный фактор», инкриминируемый «офисникам» (локальное мышечное напряжение мышц кисти), я не рассматриваю, так как с ним ситуация абсолютно аналогичная — с той лишь разницей, что по нему получить точные данные еще сложнее, так как результат измеряется не в единицах времени, а в числе совершенных за единицу времени движений. Излишне говорить, что в цивилизованных странах «офисникам» данный «вредный фактор» также не инкриминируется.
Есть третий «офисный вредный фактор», с которым ситуация вообще близка к идиотизму, а именно «электромагнитные поля» (ЭМП). Это п.3.2.2 Приложения 1 к Приказу 83. Каких-либо указаний на предельно допустимый уровень (ПДУ) полей данный пункт не содержит, а поскольку любой, даже самый разсовременный ПК генерирует определенный уровень ЭМП, это значит, что каждый пользователь ПК подвергается воздействию данного «вредного фактора». Значит, работник подлежит обязательному медосмотру.
Однако, п.5.2.3 Приложения 1 к Приказу 90, по которому мы должны в данном случае определить объем осмотра и противопоказания, содержит «привязку» к ПДУ. И если ЭМП вообще есть, но уровень их не превышает ПДУ (как у всех нормальных ПК), как быть? Фактор есть, медосмотр человек пройти обязан, в список для согласования Роспотребнадзором войти должен — но ни одной консультации специалиста, ни одного исследования назначить такому человеку оснований нет. А если это его единственный «вредный фактор»?
Теперь позвольте несколько соображений более общего порядка. Для чего вообще должны проводиться медосмотры «работающих»? Логично предположить, что с целью определения годности к работе по состоянию здоровья. Что это значит? Это значит, что если есть заболевания (состояния здоровья), являющиеся противопоказаниями к данной конкретной работе, то осмотр должен быть направлен на исключение таких заболеваний (состояний).
На практике же мы видим, что всякая женщина в рамках осмотра раз в год должна посетить гинеколога, да еще с выполнением исследований на флору и цитологию. Я не отслеживаю прицельно достижения гинекологии, но смею предположить, что прямой причинно-следственной связи между зрительно напряженными работами и микрофлорой влагалища все-таки нет.
Точно так же, не вижу ее и в отношении рентгенографии органов грудной клетки в прямой проекции, которую нужно выполнять всем при предварительном осмотре и раз в 3 года при периодическом. Другими словами, налицо подмена понятий, и работодателя вынуждают финансировать элементы диспансеризации или, точнее говоря, элементы скрининга.
Тут наверняка кто-то скажет — ну вот, работодателям жалко потратить немного денег на благие цели. Во-первых, я лично не работодатель и деньги это не мои. Во-вторых, чем больше законодательство обязывает моего работодателя делать в плане охраны здоровья сотрудников, тем больше моя значимость для компании со всеми вытекающими. Но мне претит поддерживать то, что с точки зрения здравого смысла не является обоснованным. Законодательство должно быть логичным, а принципы, на которых оно базируется, — справедливыми.
Есть еще один момент, о котором обычно не думают. Как правило, авторы концепций всеобщих диспансеризаций исходят из посылки, что дополнительная медицинская услуга для отдельно взятого человека — благо. А мы действительно уверены, что это так? Действительно ли мы считаем себя вправе принудить работающую женщину сдавать мазки — если от того, что именно в этом мазке, ее способность выполнять данную конкретную работу не зависит? А не буду ли я прав, если скажу, что состояние органов моей грудной клетки — не ваше собачье дело?
Нет, конечно, если люди — это не люди, а трудовой ресурс исключительно — тогда да. А если в первую очередь — люди, и заботой мы о них как о людях проникнуты — надо все-таки права людей на первое место ставить. Иначе это не охрана здоровья, а забота о том, чтобы вверенные хозяином холопы в негодность не пришли.
17.09.2009,
Александр Авдохин,
Специалист по производственной медицине,
Каспийский трубопроводный консорциум